На вечеринке

Никакой скромности. Ничего лишнего. Когда ловит мой взгляд, не дает мне ни единого знака, вроде «давай скорее, я заждалась» или «раздевайся и трахни меня». Я хочу это видеть. Сейчас просто нуждаюсь в чем-то, кроме ее холодности и сдержанности.Член не трогаю. Просто спускаю штаны и, переступив через них, делаю шаг к ней. Вот, что-то мелькнуло.

Но дальнейшее моя голова вспоминать отказывалась.Я попыталась встать, но мои руки и ноги были надёжно привязаны к кровати. Я начала брыкаться, устроив немую (а рот мне заткнули моими же трусиками, для надёжности обвязан сверху какой-то тряпкой) истерику.

Она стояла на пороге в юбке до колена, тонкой кофточке, на каблуках. — впустишь меня, Хозяин? И улыбается пьяно и по-блядски.Я отступил. Она вошла. Стояла ко мне близко-близко. Я улыбался ей, а она пьяно ухмылялась.Стала опускаться вниз, на колени, бормоча, что скучала, что хочет унижения, что с ней сегодня можно делать все, что-то еще...

Думал я только об одном, как бы мне снять на ночь телку и засадить ей по самые не хочу. Глядя по сторонам, я увидел двух сексапильных девушек. Одна из них была в топике и таких коротких и облегающих шортах, что ее киска выпячивала. Вторая была в полупрозрачном платье, через которое можно было впол...

А всё потому, что начальник начал распускать руки. Мужчина в возрасте, а такое вытворяет. Завалил меня сверхурочной работой, я, как дурочка корпела над бумажками, а он выждал, когда офис опустел и явился ко мне голым и... в женских чулках! Я обомлела, увидев такую картину маслом! И слова не могла...

– Юный натуралист в тебе проснулся удивительно не вовремя, Грейнджер, – сказал Малфой. – Ты даже таких простых вещей не знаешь о домовиках – что ж, сейчас ты их узнаешь получше с новой стороны. Они ваши, мои уродцы, – кивнул он Перверту и Монгрелу. Перверт подпрыгнул и повис на лице Гермионы, вцеп...

В самой фирме было два подразделения. Главный офис, куда он шёл переводиться и стройуправление, где он работал, как бригадир одной из бригад. Как-то так случилось, что девушка, которая работала там раньше уволилась и директор Ирина Владимировна предложила работу именно ему. За что такая честь, он не знал, но это определённо шаг вперёд.

Не спалось, в голову лезли мысли о хозяйственных заботах, планах на следующий день. Только сейчас у неё было время на себя и можно было побродить по социальной сети. Тема вошла в её жизнь не так давно и года нет, но вот ощущения давала несравнимые с обычными. Как-то на просторах интернета ей встретился мужчина, он завёл беседу.

Я поспешно встал, подошёл вплотную к девушке.— Простудишься! А ну быстро в дом! — я легонько, но настойчиво втолкнул её в сени, затворив за собой дверь.— Зачем тебе лопата? Особенно в такое время? — спросил я, чувствуя что-то неладное, прижимаясь спиной к закрытой двери.— Закопать «ААКДМП-5000» — уверенно ответила инопланетянка.

Мы – это я, Лешка и Максим. Три друга, ещё со школы, сейчас уже работающие студенты. Часам к 7и мы уже сидели у Макса на хате, с четырьмя бутылками водки и пятью литрами пива. Сидели пили, уже не плохо всем вставило, и кончились сигареты. Мы с Максом остались на хате, Лёху отправили за куревом.

Этой даме сейчас уже немножко за 30-ть, она руководитель небольшой фирмы, замужем за состоятельным человеком. И как часто это бывает, несостоявшаяся в сексе. Таких женщин видишь сразу. Внешне они такие все состоявшиеся и довольные жизнью, а начнёшь немного общаться в интимной обстановке и вот оно! Так и с Полиной.

Они длинные, почти до пояса. У тебя милое лицо, с чуть широкой, даже можно сказать мужской челюстью и довольно широким подбородком, но почему-то это придает тебе только еще больше женственности.У тебя темно-карие глаза, почти черные, когда в них долго смотришь, то просто начинаешь тонуть, они как темные омуты.

Взяв пару наручников, я освободил ей одну руку и заковал в браслет, после чего так же заковал другую. Я подвёл её к плексигласовому кубу в углу подвала. До начала её маленького приключения осталось совсем чуть – чуть. Я стал натягивать ей на голову латексный шлем – это было не так – то просто, но в конце концов я справился.

Все имена изменены.Жила была молодая семья. Жена Екатерина, хотя ей больше нравилось, когда его звали просто Катя. Русые волосы, чуть ниже плеч, не худенькая, как говорится, приятной полноты, приятное приветливое, немного наивное, личико. А еще природа наградила ее шикарным бюстом 4-ого размера.

– Дон Корнаж? – Вопрос был отчасти утверждением, ибо за штурвалом этого самолета не могло быть никого другого. Тон вежливый, легкий оттенок будуарности. – Мистер Хан! – В эфир ворвался хрипловатый баритон лидера группы пиратов, грозы местной акватории. – Рад слышать вас! Только мы сейчас немного заняты.

Так и в этот день — сразу после завтрака она улизнула за городские ворота, в Приграничный лес. Через этот лес проходила граница их царства и царства людей. До сих пор между ними не возникало никаких разногласий, никто не пытался вторгнуться на чужую территорию, поэтому Лиэль часто заходила вглубь леса, всё более приближаясь к границе.

О, она просто не знала, что ее ожидает в этой поездке!У меня были на нее совершенно другие планы. Поэтому, когда череда вежливых фраз прошла, и повисло молчание, я просто резко притянул ее к себе, взял рукой за подбородок, и медленно и властно поцеловал ее рот.Она замерла от неожиданности, но я тихо сказал: «Раздевайся».

Середина июля 2007 года. 3 часа ночи. Салтанат проснулась от плохого сна. Молодая дама долго лежала в постели, до тех пор, пока ночной кошмар медленно отходил от нее. Казалось, что остатки этого ужасного сна словно витают по ее двухкомнатной квартире.

На теле был прозрачный шелковый халат через который можно было наблюдать все прелести ее тела. Когда она повернулась то неожиданно для себя увидела меня. У нее в руках был большой резиновый член, она с неким стыдом стала смотреть мне в глаза. Я медленно подошел к ней и со всей грубостью ударил по щеке.

Желание гнало её на улицы. Оно жгло её нежные половые губки огнём страсти и мяло курносые цвета ореха соски. Как и вчера и позавчера. Она надела длинный серый плащ и мужскую шляпу. Под плащом не было ничего, вернее почти ничего. Серый полумрак мокрых весенних улиц служил ей отличной маскировкой.