Военные

Дыркой таинственной манишь наш взгляд, Вонзиться в тебя каждый хуй будет рад.Бываешь ты лысой, бываешь мохнатой, Зудящей бываешь и очень пиздатой. Девичьей бываешь, с целкой упругой, Зловредной, распутной и попросту глупой.Тебя очень любит мужской весь наш род, Тебя с наслаждением хуём он ебёт.

Аккурат через неделю, Прям в обед среди среды, Среди писем не емейле Вижу я Готова ль ты? Я ж не робкого десятка, Я ж девица - хоть куда ! Чу - внизу заныло сладко!.. И пишу в ответ я Да! А потом всё закрутилось, Понеслось всё как в кино Через два дня очутилась В деревеньке я под Дно. Я приехала с Олесей, Настя там уже ждала.

Вот юноша... он очень грустен, Он видит девы нежный стан, Он пылок, чувственен, искусен, Член его – словно великан. Член встал, кода лихая дева Под сенью древ в тени дубрав, Освободила свое тело, Убор одежды тонкой сняв. Дойти до речки захотела, Но мысль нежданная пришла, Она, рукой погладив тело, Под крону дуба подошла.

Перед Ним я на спине, На конец Он давит мне,Пальцы на второй ноге У меня на языке. На карачках шлюшка рядом Прогибается в спине И виляет мокрым задом, Киску давит Он в руке .Кончить разрешил Мужчина, Я излился в тот же миг, И жена, Его рабыня, Испустила громкий крик.

И была так гетера заворожена хером, Словно мышка под взглядом змеи, И, упав на колени, посылала моленья, Чтоб не знать от тебя ей любви! Все смотрели в испуге, потому что в округе Всюду ужас твой хуй наводил, И легенду сложили, будто плавая в Ниле, Насмерть им ублажен крокодил! Все гетеры и жены,...

Тебя я намедни взалкал, Рукой невзначай прикоснувшись, Мой палец отверстье искал, В укромном районе подбрюшья.Он, сдвинув преграду из кружев, Исполнил с тобой па-де-де, Я, взором блудливого мужа, Взирал на твоё декольте.Уж сорван хомутик ненужный, Что сковывал узами грудь, И стон твой, протяжный, натужный, В тебя призывал занырнуть.

Вот и сарай, открыты настеж ворота, Но не видать ни зги, хоть выколи глаза! Ужом вползаю внутрь и сразу слышу стон. Чуть попривыкнул к темноте... О, боже мой! В углу сарая сундучок, гляжу, стоит, На нём соседушка, душа моя, лежит. Не доработал, видно, всё же мужичок. А может, только разогрел и - спать, сморчок.

Почувствуешь себя странно, Вспомни про того, другого. Он не захотел тебя, Он взял другую… Но ты меня не знала, А он оставил боль глухую. А ты его хотела?! Мне жаль тебя однако, Теперь лишь одеяло И простынь цвета мокко. Тебе нужен был мужчина? Ты можешь собой гордится, У тебя есть даже причина.

Домов не строил, не пахал, не сеял. О вас, Анжелочка, мечтал.Решил письмо Вам написать об этом, Хотя не знаю даже языка... Лети письмо мое с приветом От русского простого мужика.Вчера сидел весь вечер у экрана... Пришел в неописуемый восторг, Когда увидел вас... То был артист Стоянов. Я чуть не умер, геен на хуй в морг.

" – Молвит младшая сестра – " Ублажала бы царя Не вагиною, а дланью И горячею гортанью!" Даже кончить не успела – Дверь тихонько заскрипела И узрели три сестры, Что представить не могли. Девы! Вы в своих запросах Поскромнее будте, просим. Царь Салтан стоял в дверях В не застегнутых штанах.

Пусть и член повисший,Пусть не поебатьсяБабе все ж приятноЗа него держаться.Друг мой, член повисшийСморщеный, не броскийВсе же для меня тыПригодишься соской.Горя я не зналаВ молодости раннейСколько я хотелаЧлен сосать у Вани.Словно конь горячийВесь стоял он в стойкеЖдал свою пиздюлюЗамерев на койке.

А то соседке черти что прислали! В одних трусах и номер на груди. Он чай попил, раздел ее в экстазе, И по "кольцу" куда-то побегли: Ну да, спортсмен, какой-то марафонец. Она побегала, слегла и померла: Да да: Вы запишите - не спортсмена. Ну в крайнем случае, любителя "козла". Отставника? Нет, нет! Ни в коем разе.

Дыханье наше учащалось И стоны слышались порой.Её фигура — так хрупка — В моих объятиях извивалась. А грудь её, что так бела, Под моим натиском качалась.Она была так молода, А сколько страсти в ней сидело. Как много знала поз она, Какою техникой владела.Еще вчера была невинна, Еще вчера была чиста. Ничья была вчера, наивна, А по утру уже — моя.

Смущение и стыд, Ведь мы с тобой впервые. Влечение страшит, Но мы же не чужие. Всё ближе я к тебе, Спадает на пол платье. Слезинка на щеке. Сверкаешь ты во злате. Коснусь тебя, дрожишь, Мурашками покрыта. Судьбы не избежишь, Ты для любви открыта. В руках моих теперь, Как муха в паутине. Я словно дикий зверь, Ты жертва на равнине.

Другой - не надо хлеба: Сосёт так, что в дрожь бросает Собственный елдак!.. Альфреда Кинси, целый Институт, Хотите верьте, отдыхает тут! А потому, загадкой остаётся, Та Женщина, которая ебётся! Несмотря на срам и стыд Попа голая блестит! Тёмным пятнышком мигает: "Побывай тут!.." - говорит! Вон, у матроны-то батоны!.. Ай, да девичья попка!..

Ей так хотелось угодить Ему, когда он раздевался, Став на колени перед ним, Ловила ртом, сосала, член Торчащий спермой изливался.И сгустки спермы по губам, Она размазывала хуем; А он, засовывая в срам, Ей говорил: «Тебя ебу я!».Она ложилась на живот, И приподнявши кверху попу; Подушкой, зажимая ро...

Шёрстка нежная на нём Губки укрывает мягким, шерстяным ковром лобок весь устилает. Среди джунглей из волос между губ мохнатых клитор прячется от глаз в складках сыроватых, не смотря, что мал совсем и его не видно в сексе он необходим это очевидно милым нравится когда ртом его ласкают и от нежности они тихо млея, тают.

Угощенье, Протерев, дал бомж ей деловито.Застеснялась скромная девица. Я взял курс, пошёл на приступ резко. Разыграть хотелось с пользой в лицах — «Даст — не даст» — вопрос свербящий дерзко.Не готовя пламенные речи, Положился я на шик наряда: Шляпа, трость, кашне. При близкой встрече Будет очарована наяда.

В глазах тоска и больше ничего. Она сняла одежду как вериги, Она легла в постель как на костер. Она любовь встречала только в книге, Но похоть в ней жила как селитер. А годы шли, а юность промелькнула, А добродетель женщины порок. И ветром одиночества подуло, И наступил ее предельный срок.

И Оксану и Светлану И на Юлю строю планы И Лариску и Анжелу И Катюшу между делом Веронику, Аню, Женю, Хоть она и в положеньи, И Полину и Варвару И начальницу Тамару, Бабу Клаву, бабу Зину И Данилу и грузина И свою собаку Глашку И кота и черепашку И тропинку и лесок, В поле каждый колосок, Все живо...